Есть ли среди нас хоть один человек, который, когда
постигнет его беда или несчастье, не призвал бы на помощь Бога? Кто не воззовет
к Всевышнему, когда встретится с горем, смертью, несчастьем или иным
проявлением силы, неподвластной нам и недоступной нашему пониманию?
Призыв и
мольба — древние, глубокие инстинкты, и никто не знает, откуда пришли они. Но
не было еще такого человека, который, столкнувшись со страшным горем, не
обратился бы к Богу.
Если ты станешь махать руками перед лицом человека, он
заморгает. Стукни по коленной чашечке, и нога дернется. Скажи кому-нибудь
страшную новость, и он воскликнет: “О, Господи!”. Почему? Тот же древний
инстинкт движет его речью и чувствами. Даже не очень религиозный человек
признает, что в тяжкую минуту мы все непроизвольно зовем на помощь Бога.
И это
— одна из тайн нашей жизни.
Все живое, включая человека, в трудный час зовет на
помощь. Это — инстинкт. Но зачем дан этот дар нам? Не являются ли наши
непроизвольные восклицания своего рода молитвой? Но неужели природа так глупа,
что, дав этот инстинкт и зверю, и птице, и человеку, не позаботилась о том,
чтобы призыв о помощи, обращенный к высшему существу, не был бы услышан?
Отныне
я стану молиться, но просить буду только совета. Я не стану просить у
Всевышнего материальных благ, ибо я не хозяин, чтобы приказывать своему рабу
подать мне то или другое. Я не буду просить ниспослать мне золота или чьей-либо
любви, больших побед или мелочных успехов, здоровья или счастья.
Только об
одном я стану молить Бога — дать мне совет, вразумить меня, как мне следует
поступить, чтобы достичь всего, что я хочу. И я уверен — на свою просьбу я
получу ответ. Я буду просить Господа указать мне путь, и Он может указать его
мне, а может и — нет. Но и во втором случае это тоже ответ на мой вопрос. Если
ребенок просит у отца дать ему хлеба, но не получает его, разве это не ответ?
Я стану молиться, испрашивая в
молитве совета, как поступить.
(Ог Мандино "Величайший торговец в мире")
